Источников по жизни Носилова (далее просто N) немного. Лучшая (а по большому счету единственная сколь нибуть основательная пусть и в публицистической форме) биография написана прекрасным знатоком северной истории А. Омельчуком и издана в 1989 году. Небольшая прекрасная книжка, где биографу постоянно приходится сталкиваться с загадками и пробелами биографии N, так что собственно надежных фактов на удивление мало, а уж объяснений так почти нет. На эту книгу и буду опираться в дальнейших писаниях. Совершенно не претендую на окончательное раскрытие всего и вся, к дальнейшей писанине не стоит относиться слишком серьезно - это лишь попытка выделить заинтересовавшие меня события в жизни N и предположение, как это все можно объяснить романтическим книжным способом.
N родился в бедной многодетной семье сельского священника Шадринского уезда в 1858 году. Его отец был достаточно образован, чтобы заинтересовать мальчика учением, но недостаточно состоятелен, чтобы дать хорошее образование. N пошел в церковное училище, а потом в Пермскую духовную семинарию, которую не закончил. На этом официально образование было закончено.
Дальнейшие годы жизни N покрыты мраком. С 1877 года, когда он вышел из семинарии, нет никаких известий о местах работы и средствах к существованию N. А. Омельчук отмечает, что указание на работу N геологом с 1879 года на Богословских заводах не имеет никаких документальных подтверждений, хотя и склонен этому верить. Тем не менее, геологи и горные инженеры в это время малочисленная и привилегированная каста, без специального образования попасть в их ряды невозможно, а семинария явно не тот базис, что нужен геологу. Так что на Богословских заводах N если и работал, то не геологом, может помощником в геологической партии, но скорей приказчиком. Тем не менее, геологические сборы и исследования он проводил самостоятельно и с 1879 года стал публиковать статьи по геологии сперва в газетах, а с 1882 года и в солидных научных журналах. О своих занятиях N писал в Русское географическое общество в 1882 году (тут N приходится верить на слово о событиях и маршрутах его походов до того времени): «На Северный Урал я прибыл 14 апреля 1879 года. Целью этой поездки было произвести наблюдения этнографические, геологические, географические, исследовать вопрос о возможности судоходства по данным рекам (имеет в виду Сосьву, Лозьву и Лялю), что я считал единственным толчком для развития упадающей горной промышленности Севера, собрать ботанические и зоологические коллекции». Далее выясняется, что N еще производил археологические раскопки, собирал статистические данные о народонаселении и его быте, вел гидронаблюдения, картировал рельеф местности по течению реки Северной Сосьвы вплоть до города Березова. У А. Омельчука «естественно напрашивается вопрос: где он всему этому научился? Когда?». N двадцать один год, семинария точно не дает таких навыков естествоиспытателя, было бы понятно, отучись N пару лет в каком университете – так не учился. И стоит задать еще один вопрос – кто оплачивал путешествия? Если N был чиновником или состоял в то время на частной службе – он бы указал сей факт в письмах – сообщениях, да и какому служащему дается такая свобода – занимайся тем, что пожелаешь? N явно вольный человек, да еще с деньгами. Он в том же 1882 году приезжает в столицу и привозит геологические и этнографические коллекции, которые дарит в музей горного института и в санкт-петербургский университет. В Питере находится некоторое время, улаживает какие то дела, запасается научным снаряжением и инструментами, потом едет через Пермь, Екатеринбург, Тобольск в Березов и оттуда начинает экспедицию по Северному Уралу. Неужели только меня удивляет загадочный источник поступления средств? N точно нигде не работает, кто бы отпустил сотрудника в такие прогулки по стране. Российское географическое общество, пусть и заинтересованное его исследованиями, видимо ограничилось в качестве финансовой поддержки выдачей барометра (который быстро поломался, N пришлось дважды его чинить в дороге и все равно не помогло). Ни о каких деньгах от заводчиков, которых в потенциале могли заинтересовать новые земли, N никогда не говорил, да и кто б ему проплатил то. В 1884 году он показал часть своих материалов по рекам и путям через Урал на Печору известному миллионеру Сибирякову и дал ему карту маршрута, по которому Сибиряков впоследствии устроил грунтовую дорогу. За это мог он получить какие-то деньги, но явно небольшие. Сибиряковские дела шли неважно, впоследствии он совсем разорился, так что значимое вознаграждение за разовую услугу ни сразу, ни в виде некой пенсии N получать от Сибирякова не мог. Тем не менее, N к середине 80х уже состоятелен, так как, вернувшись из своей первой большой экспедиции на Северный Урал, он отправляется в 1886 г. в путешествие на Ближний Восток – в Палестину, Египет и Турцию.
Дальнейшие странствия N также загадочны по источникам финансирования. Три года он зимует на Новой Земле для научных исследований, из которых впоследствии мало что опубликовал. Между зимовками приезжает в столицу и ездит в другие города читать лекции об Арктике. С 1893 года начинаются его экспедиции на Ямал, в промежутках он успевает то зиму прожить в Париже, то попутешествовать по юго-западной Сибири, Восточному Казахстану и Алтаю. Как корреспондент ездит в Китай на «боксерское восстание» 1900 года и на русско-японскую войну. Потом едет на Кавказ в годы первой революции, потом на Каспий, в Персию, снова в Казахстан, на Белое море, в Скандинавию.
Чтобы было где отдохнуть от странствий, N в 1895 году покупает недалеко от Шадринска землю и устраивает усадьбу, заводит не только собственный конный выезд, но и покупает за пять тысяч рублей мореходную яхту «Салетта» (на Исети то! но на ней впоследствии сплавал до океана по рекам) и личный паровой катер! На катере ездил в город сам и возил батюшку, который переехал к сыну. Естественно, держал слуг и экипажи для яхты и катера. Очень увлекался техникой и техническими новинками, отлично фотографировал, постоянно брал фотоаппарат в экспедиции, потом купил в свою усадьбу диктофон (видимо Эдисона на валиках?) А. Омельчук отмечает, что N всегда любил хорошие ружья, имел неплохую коллекцию русских и европейских образцов. Помогал деньгами окрестным крестьянам, их долги прощал, много сил и средств вкладывал в обустройство своих владений, вплоть до разведения каких то экзотических рыб на протоке реки. Перед Великой войной N еще прикупил дачу в Абхазии, отогреваться от северных морозов.
Из каких источников оплачивался этот праздник жизни? Все это время N не связан никакой службой и никаким финансированием от научных обществ. С середины 90х научная карьера ему совершенно не важна, потому многие свои открытия и путешествия N описывает только в публицистике или вообще не освещает, так что они выпадают из поля зрения ученых и из истории географических и этнографических исследований. А. Омельчук указывает, что часть добытого в ходе экспедиций N продает, тому же УОЛЕ к примеру. Но описывает только два случая – продажу лодки в тысячу рублей (невероятная сумма за этнографическую лодчонку, возможно, она была лишь частью проданной за эту сумму коллекции) и шкуры моржа в двести рублей. Явно случаев было гораздо больше, но учитываем, что N совершал много длительных поездок в места, где проживание и дорога не могут быть дешевыми, да и собственно покупка и вывоз предметов стоили немало. Не разбогатеешь на этнографии и зооколлекциях. Тем более, что часто N дарит собранные коллекции безвозмездно в географические и геологические общества. То есть работает себе в убыток.
Наследства от родственников N не получал, они сами были небогатыми людьми. Приданное ему тоже не приходило, официально N так и не женился, лишь в последние годы жизни гражданской женой ему стала экономка из крестьянок, служившая в его усадьбе.
N не был популярным писателем. Подавляющее большинство его публикаций – небольшие рассказы, отдельные издания которых выходили в дешевых «народных» сериях. О каких-то солидных гонорарах тут конечно речи не шло. Гораздо более известные и активно публикующиеся писатели как А.П. Чехов и Д.Н. Мамин-Сибиряк не стали богачами от своих трудов. Не могла быть большой и оплата его корреспонденций как журналиста, скорей статус журналиста был нужен N для оправдания своего пребывания в заинтересовавших его местах.
Что уж совсем фантастично, N в 1915 году получает от правительства концессию на устройство канала через Ямал! Этот факт, к слову, потряс А. Омельчука, который прямо задал вопрос: «Где сын сельского священника, писатель без серьезных финансовых источников, раздобыл средства для создания акционерного товарищества?». Для оправдания своего героя биографу даже пришлось пойти на явно нелепые объяснения: «Носилов был достаточно состоятельным человеком, хотя бы уже потому, что ежегодно выпускал по нескольку книжек, регулярно сотрудничал в «Новом времени», гонорары в котором выплачивали достаточно высокие. Состоятельный, но не богач. Надо полагать, что в полярное товарищество Носилов привлек влиятельных промышленников, которых нетрудно было отыскать и на Урале, и в столицах – в условиях войны вклады в северные предприятия были надежнее». Издатель «Нового времени» А.С. Суворин был известен как жуткий скряга (иначе он сам никогда не стал бы богачом), потому платил гонорары весьма скромные – и подвергался нападкам, что погубил своего друга А.П. Чехова, выплачивая ему так мало, что писатель постоянно страдал от нехватки денег и не мог поехать за границу на лечение. Представить, чтобы он платил N гораздо больше, чем популярнейшему Чехову, решительно невозможно. Выпускаемые N книжки были в подавляющем большинстве отдельными изданиями рассказов для детей в десять - двадцать страниц, какие с них доходы. Его книги о путешествиях хоть и пользовались стабильной популярностью, но в весьма ограниченном кругу. О привлечении каких то пожелавших остаться неизвестными промышленников в 1915 году и говорить не стоит. Большинство из интересовавшихся севером были прочно связаны с компанией Й. Лида, уже приносившей прибыль перевозками по Северному морскому пути. Но в мемуарах Й. Лида ни о каких проектах ямальского канала известий нет. Да и зачем ему вкладывать акционерские деньги в затратное дело, которое если и окупится, то через уйму лет? Пока вполне хватает хлопот с организацией перевозок по привычным маршрутам.
В годы войны вообще никакой промышленник не станет вкладывать миллионы в канал по тундре с неясным будущим, тем более что всё приходилось делать с нуля в далекой, крайне слабо изученной, населенной немногочисленными аборигенами и совершенно не освоенной местности. Потому как золотые горы уже сейчас приносят инвестиции в производства для армии, и любой рубль вкладывается в это безпроигрышное и сверхдоходное дело. Так что, похоже, что никаких инвесторов кроме самого N (выступавшего как директор-распорядитель акционерного общества для постройки канала) просто не было. А. Омельчук приводит вопрос, который задавал в то время журнал «Русское судоходство»: «Интересно знать, какой банк финансирует данное предприятие и почему произошла размолвка с его инициатором Носиловым?». К концу 1916 года в предприятии действительно начались проблемы неясного характера. Были затрачены громаднейшие деньги и привлечен немалый административный ресурс, так как товариществу нужны были не только рабочие, освобожденные от воинской повинности, но и дефицитные материалы вплоть до радиотелеграфной станции. Из Петербурга в Омск по железной дороге была доставлена американской постройки морская яхта «Галяэлия», в Тобольске N покупает шхуну «Юрибей» и фрахтует два парохода с баржей, куда грузит двухгодовой запас провизии (выделенной специальным распоряжением генерал-губернатора). Основой экспедиции стал топографический отряд инженера И. Эльпорта, который внезапно становится и главой предприятия. Разногласия N с Эльпортом вылились даже в газетную полемику. А. Омельчук счел это признаком того, что финансовый вклад самого N в предприятие был не так велик, чтобы с ним считались некие таинственные основные акционеры. Однако можно предположить иное объяснение: государство, к которому N пришлось обратиться за людьми и припасами (война все таки, так что деньги не решают вопросы кадров и снабжения, подмятые властями при военной мобилизации страны), решило, что чиновники все знают лучше N, потому спасибо за инициативу, проект и бабки, достроим сами и получше. N это разумеется не устраивало, да с 1917 года всем стало не до Ямала, хотя остатки экспедиции занимались проектом, который плавно перерос уже в советскую экспедицию на Ямал в 1921 году.
N не поддержал ни советскую власть, ни белых, в 1917 году избавился от имения и яхты, гражданскую войну пережил у родственников на Алтае, ненадолго вернулся в Шадринск, но вскоре окончательно покинул родные края и переехал с семьей на свою дачу в Абхазии. Где и умер в 1923 году.
Его архив и материалы по большей части пропали, а с ними и возможность разгадать секреты этого загадочного человека. N мало рассказывал о своей биографии знакомым, родственникам и читателям своих произведений. Некоторые его путешествия так и остались неописанными и незамеченными. Его жизнь в родной провинции и отстраненность от людей, даже интересовавшихся его творчеством, могла быть определена намеренным желанием держаться в тени. К примеру, у N совершенно не нашлось времени приехать к Чехову, который через Суворина завязывал переписку с N и приглашал его погостить. Уж на что близкие интересы были у N с Маминым-Сибиряком – и то знакомство было шапочным, пусть и благожелательным с обеих сторон.
Но что мешает погадать на кофейной гуще? Ясно, что в 1877 году N был беден, в 1882 году уже был финансово независим для вольных разъездов по Северному Уралу и поездки в столицу, а в 1886 году определенно состоятелен, коли мог объездить Ближний Восток. Каким бы путем это не произошло, местом обогащения стал Северный Урал, где N точно провел большую часть времени в этот период жизни. Сразу отметаем обогащение за счет жалования – молодой парень без образования (а значит и без какой либо денежной в тот момент специальности) даже при самой каторжной работе много не заработает ни приказчиком, ни плотогоном, ни золотоискателем. Может, попал в артель золотодобытчиков да фартануло? Упоминает же N в своих геологических статьях находку золотосодержащих россыпей. Но даже при большой удаче и незаконной золотодобыче (не отстегивая львиный куш владельцу дела) сколько нибуть большой суммы выручить N не мог, хватало прилипал к сему опасному промыслу. Отметаем и хиту с драгоценными камнями – дело это требует немалых знаний и сноровки, с наскока не подступишься. Грабеж не рассматриваем – N вряд ли был злодеем, да и никаких ограблений века – на десятки если не сотни тысяч рублей на Урале не происходило.
И остается еще один, весьма интересный вариант. В своих письмах в географическое общество N упоминает, что производил археологические раскопки курганов на Северном Урале, впоследствии усиленно занимался поисками сведений о «Золотой бабе», интересовался древним серебром с Персии, что сохранялось в местах расселения манси. Так не носит ли фортуна N археологический характер? В фильме про Демидовых показана легенда, как разоряющийся на постройке завода Акинфий внезапно со своим проводником находят чудскую пещеру, полную золота и серебра. Могло повезти и N, жизнь порой богаче любых фантазий и литературных сюжетов. Бродя по таежным дебрям, попадает на заброшенное капище, где под слоем мха спят серебряные блюда и золотые чаши. Или при шурфовании на геологических работах звякнули под лопатой древние монеты из схороненной военной добычи сгинувших русских или остяцких отрядов. Предположим, что клад большой и вещи там старинные и цены немалой, это драгоценные шкурки давно сгнили, благородные металлы то вечны. Коли хватило ума не проговориться о находке, вывезти тайком да запрятать надежно – вот и копилка на всю будущую жизнь. Восточные древности в моде, музеи и богатые коллекционеры в России и Европе готовы платить бешеные деньги за византийское да сасанидское серебро. Осторожно найти выход на нужных людей и продавать по-немногу. И не излечиться от страсти кладоискательства, ездить по белу свету в поисках сокровищ. Журналистика и писательство – лишь прикрытие, завеса от любопытных. Научные занятия занимают много времени – к чёрту тогда их, сокровища манят на новых непройденных путях. Попадалось ли что - то ценное в Китае, Казахстане, на Алтае, кто ж ведает. Сколько-то было прожито, растрачено на путешествия, имение и флотилию, но концессия на канал через Ямал заставляет предполагать, что на руках у N к 1915 году все еще были сотни тысяч рублей. Либо N крайне удачно, пусть и тайно, инвестировал найденное, либо его клад был едва ли не крупнейшим в истории человечества. Как бы узнать.
